Между ЕС и Россией: протесты белорусов без геополитики?

Мы и не против Москвы, и не за Брюссель, мы боремся за смену власти в Беларуси - таков был изначальный посыл протестующих против шестого президентского срока Александра Лукашенко. И они сами, и лидеры протеста заверяли, что он абсолютно не носит геополитический характер. В этом, по их мнению, принципиальное отличие ситуации в Беларуси от того же украинского Майдана.

Внешне это действительно так и выглядело - на демонстрациях и митингах всегда было море бело-красно-белых флагов и антилукашенковских плакатов, но крайне редко встречалась символика ЕС или же критические лозунги в адрес России. DW - о том, являлся ли белорусский протест не геополитическим по сути, и если да, то остался ли он таковым и спустя почти полгода после начала.

"Белорусы вышли на улицы не из-за Европы или России"

"Лидеры движения изначально понимали, что часть протестующих ориентировалась на Запад, а часть считала, что Россия может помочь им сменить режим. Поэтому попытка поднять геополитический вопрос подорвала бы единство", - так нежелание противников Лукашенко определиться с их внешнеполитическими приоритетами объясняет в интервью DW Аркадий Мошес, руководитель программы по России и новому соседству Финского института международных отношений (FIIA).

Кроме того, Мошес не исключает, что Запад, прежде всего ЕС, не хотел, чтобы протест носил геополитический характер, опасаясь жесткой реакции России, "противостоять которой не было возможности и никакого желания".

"Белорусы вышли на улицы не из-за Европы или России, а чтобы изменить политическую систему в стране. Они это сделали из-за того, что Лукашенко не был избран президентом и не имеет права занимать этот пост", - соглашается с Мошесом директор по исследованиям Центра новых идей Рыгор Астапеня. Он считает, что белорусы хотели успокоить Москву, показать ей - не надо опасаться того, что итогом политических перемен в стране завтра станет ее вступление в НАТО.

От геополитики и Навального никуда не уйти?

Оценивая нынешнее положение, Аркадий Мошес констатирует, что линию на внешнеполитическую нейтральность удержать не удалось, да этого и не могло случиться: "Не важно, чего хотели сами протестующие и их лидеры. Важно, каково восприятие во вне. В России на белорусские протесты однозначно смотрели как на геополитический процесс с участием Запада. Лукашенко подогревал такие настроения в Москве, что было не очень трудно". А то, что лидеры протеста, в итоге, осели в Вильнюсе и Варшаве, позволило, по выражению Мошеса, сделать Кремлю красивую ссылку на то, кто вовлечен в эти события.

Рыгор Астапеня, комментируя этот аспект для DW, подчеркивает, что и Светлана Тихановская, и Павел Латушко едва ли могли выехать в Россию, так как у нее договоренность с Беларусью о взаимной выдаче лиц, обвиняемых в уголовных преступлениях.

При этом он признает, что выбор в качестве места пребывания Литвы и Польши определенно повлиял на восприятие Кремлем протестного движения: "Еще в августе-сентябре Латушко выступал на российском Первом канале, а Тихановская - на "Эхе Москвы". Сейчас открытость России в этом смысле уменьшилась - именно из-за того, что его лидеры оказались на Западе". Астапеня также отмечает, что проявление Тихановской и Латушко солидарности с российским оппозиционером Алексеем Навальным едва ли могло понравиться Кремлю, как и сам сценарий смены власти в Минске посредством массовых уличных акций.

Контроль над транзитом власти в Минске

В России транзит власти в Беларуси хотели бы видеть "намного более ручным", контролируемым из Москвы, уточняет Астапеня. "Не исключено, что там и сейчас рассчитывают на то, что возможен вариант транзита, при котором Лукашенко начнет менять конституцию, и это через некоторое время позволит изменить систему без резкого геополитического поворота", - рассуждает эксперт.

Политолог Андрей Егоров, входящий в основной состав Координационного совета оппозиции, во многом солидарен с тезисом коллеги: "Москва делает ставку на сохранение существующего режима, хотя нельзя сказать, что она однозначная, поиск альтернативных сил продолжается". Указывая, как и Астапеня, что Тихановская не сама отправилась в Литву, ее вытолкнули за границу, Егоров сетует по поводу выбора экс-кандидатом в президенты ее новой команды: "Это все-таки одна из ошибок Светланы. Оказавшись за границей, она окружила себя представителями традиционной оппозиции, которые имеют соответствующий бэкграунд. В Москве нервно реагируют, видя их на первых ролях".

Егоров уверен, что протест по-прежнему сосредоточен на внутренних вопросах - восстановлении справедливости и функционирования демократических институтов в Беларуси. При этом он добавляет, что Тихановская фактически оказалась лишена контактов с российским истеблишментом и сейчас вынуждена развивать западный вектор в своих контактах: "Это как бы маркирует ее прозападную ориентацию, чего не то чтобы желала сама Тихановская или Павел Латушко".

Между тем Аркадий Мошес из FIIA полагает, что дальнейшие дискуссии на Западе о происходящем в Беларуси подтолкнули ситуацию к уходу из условно нейтрального геополитического поля. Сейчас, по мнению Мошеса, логика процесса такова, что большинство протестующих понимают - от аспекта внешнеполитической ориентации абстрагироваться нельзя. 

"Если вы хотите избавиться от Лукашенко, а его поддерживает Россия, вы не можете делать вид, что этого не происходит. Так или иначе вызревает протест против России. А Европа не готова идти на жесткое геополитическое противостояние с Москвой", - отмечает Мошес. И добавляет, что в западной части постсоветского пространства, где существует возможность резкого изменения внешнеполитического курса, "избежать геополитического контекста при смене власти, видимо, невозможно".

Медленный дрейф Беларуси в сторону Европы

Рыгор Астапеня также признает, что наблюдается определенный дрейф протеста в сторону Запада, поскольку "он оказался лучшим другом", не признав, в отличие от Москвы, итоги президентских выборов. И это превращается в проблему для руководства РФ, так как из-за такой позиции уровень пророссийских настроений в белорусском обществе снижается, констатирует Астапеня. Протест, резюмирует аналитик, не стал геополитическим, но данный фактор поддержки Москвой Лукашенко влияет на его развитие.

"Белорусам очень не повезло, - говорит Астапеня. - Россия сегодня такова, какая она есть. Будь она даже такой, как при президенте Медведеве, она вела бы себя, скорее всего, иначе. Руководство США последние полгода вообще не проявляло особого интереса в отношении протестов в Беларуси. ЕС также настойчиво и серьезно не требует от Лукашенко проведения новых выборов и прекращения насилия". Одним словом, продолжает Астапеня, если бы геополитическая конъюнктура была более благоприятной, белорусский протест победил бы еще в августе.

"Мы сами должны просчитывать, каким будет образ будущей Беларуси, если она станет демократической, куда она пойдет. А так же тот факт, что в новой ситуации симпатии и устремления рядовых белорусов будут влиять на новый геополитический курс страны", - заглядывает в завтрашний день Андрей Егоров. По его мнению, с одной стороны, России тут нечего опасаться, потому что любые новые элиты, которые придут к власти в Минске, постараются сохранить довольно тесное взаимодействие с Россией без резких шагов вроде выхода из ЕАЭС, "иначе вряд ли получится".

С другой - в демократической Беларуси люди с проевропейскими взглядами получат гораздо более широкое пространство для действий. И это, заключил Андрей Егоров, приведет к мягкому дрейфу Минска в сторону Европы: "Процесс займет достаточно много времени, в течение которого Беларусь в геополитическом плане будет похожа на Армению, пытающуюся выстроить нормальное взаимодействие и с Россией, и с ЕС".

Смотрите также: